Неточные совпадения
Одинокая жизнь
дала сытную пищу скупости, которая, как известно, имеет волчий голод и чем более пожирает, тем становится ненасытнее; человеческие чувства, которые и без того не были в нем глубоки, мелели ежеминутно, и каждый день что-нибудь утрачивалось в этой изношенной развалине.
Он ласкал всех — одних с оттенком гадливости, других с оттенком уважения; рассыпался «en vrai chevalier français» [Как истинный французский рыцарь (фр.).] перед
дамами и беспрестанно смеялся крупным, звучным и
одиноким смехом, как оно и следует сановнику.
Долго сидели мы у костра и слушали рев зверей. Изюбры не
давали нам спать всю ночь. Сквозь дремоту я слышал их крики и то и дело просыпался. У костра сидели казаки и ругались. Искры, точно фейерверк, вздымались кверху, кружились и одна за другой гасли в темноте. Наконец стало светать. Изюбриный рев понемногу стих. Только
одинокие ярые самцы долго еще не могли успокоиться. Они слонялись по теневым склонам гор и ревели, но им уже никто не отвечал. Но вот взошло солнце, и тайга снова погрузилась в безмолвие.
Еще
одинокий глаз головы был устремлен на окно, а уже рука,
давши знак десятскому, держалась за деревянную ручку двери, и вдруг на улице поднялся крик…
Одинокие в мире, мы ничего не
дали миру, не научили его; мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого разума, и все, что нам досталось от этого прогресса, мы исказили».
Слова «женат, вдов, холост» на Сахалине еще не определяют семейного положения; здесь очень часто женатые бывают обречены на
одинокую безбрачную жизнь, так как супруги их живут на родине и не
дают им развода, а холостые и вдовые живут семейно и имеют по полдюжине детей; поэтому ведущих холостую жизнь не формально, а на самом деле, хотя бы они значились женатыми, я считал не лишним отмечать словом «одинок».
Надо, однако, сказать, что интимная близость к этой
даме, большой, черноглазой, белолицой, сладко пахнувшей южной женщине, действительно существовала, но существовала только в Колином воображении, в те печальные, трагические и робкие минуты
одиноких половых наслаждений, через которые проходят из всех мужчин если не сто процентов, то во всяком случае девяносто девять.
Нами, пастырями, они нисколько не дорожат, — продолжал он, и взор его все мрачней и мрачней становился: — не наживи я — пока был православным священником — некоторого состояния и не будь
одинокий человек, я бы есть теперь не имел что: придешь со славой к богатому мужику — копейку тебе
дают!..
Я была близким другом ему, я многим обязана его сердцу, он
дал мне все, что мог, от своего ума и,
одинокий, усталый, никогда не просил взамен ни ласки, ни внимания…
Он прибавлял, что решился напомнить ей о себе вследствие случайного обстоятельства, которое слишком живо возбудило в нем образы прошедшего; рассказал ей свою жизнь,
одинокую, бессемейную, безрадостную; заклинал ее понять причины, побудившие его обратиться к ней, не
дать ему унести в могилу горестное сознание своей вины — давно выстраданной, но не прощенной — и порадовать его хотя самой краткой весточкой о том, как ей живется в этом новом мире, куда она удалилась.
Но последнее время записка эта исчезла по той причине, что вышесказанные три комнаты наняла приехавшая в Москву с дочерью адмиральша, видимо, выбиравшая уединенный переулок для своего местопребывания и желавшая непременно нанять квартиру у
одинокой женщины и пожилой, за каковую она и приняла владетельницу дома; но Миропа Дмитриевна Зудченко вовсе не считала себя пожилою
дамою и всем своим знакомым доказывала, что у женщины никогда не надобно спрашивать, сколько ей лет, а должно смотреть, какою она кажется на вид; на вид же Миропа Дмитриевна, по ее мнению, казалась никак не старее тридцати пяти лет, потому что если у нее и появлялись седые волосы, то она немедля их выщипывала; три — четыре выпавшие зуба были заменены вставленными; цвет ее лица постоянно освежался разными притираньями; при этом Миропа Дмитриевна была стройна; глаза имела хоть и небольшие, но черненькие и светящиеся, нос тонкий; рот, правда, довольно широкий, провалистый, но не без приятности; словом, всей своей физиономией она напоминала несколько мышь, способную всюду пробежать и все вынюхать, что подтверждалось даже прозвищем, которым называли Миропу Дмитриевну соседние лавочники:
дама обделистая.
Порой казалось что вот-вот сейчас все это кончится, и откроется
даль, с шоссейной дорогой, которая бежит по полям, с одним рядом телеграфных столбов, с
одинокой почтовой тележкой и с морем спелых хлебов по сторонам, до самого горизонта.
Юноша представлял себе, как по пыльной, мягкой дороге, устланной чёрными тенями берёз, бесшумно шагает
одинокий человек, а на него, задумавшись, смотрят звёзды, лес и глубокая, пустая
даль — в ней где-то далеко скрыт заманчивый сон.
«Оба мы с тобой — всем чужие,
одинокие люди, —
давай жить вместе весь век!»
Местами берег удаляется, расходится амфитеатром и
дает место злачным лугам, оживленным
одинокими столетними дубами, под тенью которых отдыхает стадо ближней деревни.
Мреет
даль; там в тумане тихо плывет — или, раскален солнцем, тает — лиловый остров,
одинокая скала среди моря, [Остров Капри, площадью в 10,4 кв. км; расположен у южного входа в Неаполитанский залив (Тирренское море).] ласковый самоцветный камень в кольце Неаполитанского залива.
В середине речи
дамы позади меня послышался звук как бы прерванного смеха или рыдания, и, оглянувшись, мы увидали моего соседа, седого
одинокого господина с блестящими глазами, который во время разговора, очевидно интересовавшего его, незаметно подошел к нам. Он стоял, положив руки на спинку сидения, и, очевидно, очень волновался: лицо его было красно, и на щеке вздрагивал мускул.
— Себялюбие, — так заключил он, — самоубийство. Себялюбивый человек засыхает словно
одинокое, бесплодное дерево; но самолюбие, как деятельное стремление к совершенству, есть источник всего великого… Да! человеку надо надломить упорный эгоизм своей личности, чтобы
дать ей право себя высказывать!
Андрей Иваныч краснеет: по слабости человеческой он завел было чувствительный роман с солдаткой, со вдовой, но раз подсмотрели их и не
дают проходу насмешками. Не знают, что со вдовой они больше плакали, чем целовались, — и отбили дорогу, ожесточение и горечь заронили в скромное, чистое, без ропота
одинокое сердце. До того дошло с насмешками, что позвал его как-то к себе сам Жегулев и, стесняясь в словах, попросил не ходить на деревню.
Он хотел написать матери, чтобы она во имя милосердного бога, в которого она верует,
дала бы приют и согрела лаской несчастную, обесчещенную им женщину,
одинокую, нищую и слабую, чтобы она забыла и простила все, все, все и жертвою хотя отчасти искупила страшный грех сына; но он вспомнил, как его мать, полная, грузная старуха, в кружевном чепце, выходит утром из дома в сад, а за нею идет приживалка с болонкой, как мать кричит повелительным голосом на садовника и на прислугу и как гордо, надменно ее лицо, — он вспомнил об этом и зачеркнул написанное слово.
Несколько раз пробегающие взад и вперед слуги были задержаны жестами
одиноких групп и беспомощно разводили руками или же
давали знать пожатием плеч, что происшествия этого вечера для них совершенно темны.
Тоской и трепетом полна,
Тамара часто у окна
Сидит в раздумьи
одинокомИ смотрит в
даль прилежным оком,
И целый день вздыхая, ждет…
Да будет ясно твое небо, да будет светла и безмятежна милая улыбка твоя, да будешь ты благословенна за минуту блаженства и счастия, которое ты
дала другому,
одинокому, благодарному сердцу!
Едва Бенни оправился от своего столбняка и начинал понемногу входить в себя, как однажды ночью в его большую
одинокую квартиру (из которой артель его, лишившись во время болезни Бенни всякого провианту, немедленно же разбежалась) является к нему одна
дама, бывшая у него в ученицах типографского искусства.
Приглашая офицеров от имени предводителя на домашний праздник по случаю именин Ульяны Дм. Каневальской, Золотницкий настойчиво приглашал и меня, говоря, что хороший его приятель и сосед Ал. Фед. Бржесский, поэт, жаждет познакомиться со мною. Такое настойчивое приглашение не могло не быть лестно для заброшенного в дальний край
одинокого бедного юноши. Я
дал слово приехать; но в чем? — был почти неразрешимый вопрос в моих обстоятельствах.
У крыльца стоял
одинокий ванька, ночник, в сермяге, весь запорошенный все еще валившимся мокрым и как будто теплым снегом. Было парно и душно. Маленькая лохматая, пегая лошаденка его была тоже вся запорошена и кашляла; я это очень помню. Я бросился в лубошные санки; но только было я занес ногу, чтоб сесть, воспоминание о том, как Симонов сейчас
давал мне шесть рублей, так и подкосило меня, и я, как мешок, повалился в санки.
Кто сильный
даст мне руку помощи? Никто. Никто. Где найду я то вечное, к чему я мог бы прилепиться со своим жалким, бессильным, до ужаса
одиноким «я»? Нигде. Нигде. О, милая, милая девочка, почему к тебе тянутся сейчас мои окровавленные руки — ведь ты также человек, и также ничтожна и одинока, и подвержена смерти. Жалею ли я тебя или хочу, чтобы ты меня пожалела, но, как за щитом, укрылся бы я за твоим беспомощным тельцем от безнадежной пустоты веков и пространства. Но нет, нет, все это ложь!
Поздним вечером этого дня, когда рабочие на промысле поужинали, Мальва, усталая и задумчивая, сидела на разбитой лодке, опрокинутой вверх дном, и смотрела на море, одетое сумраком. Там, далеко, сверкал огонь; Мальва знала, что это костер, зажженный Василием.
Одинокий, точно заблудившийся в темной
дали моря, огонь то ярко вспыхивал, то угасал, как бы изнемогая. Мальве было грустно смотреть на эту красную точку, потерянную в пустыне, слабо трепетавшую в неугомонном рокоте волн.
Он вспомнил, как рыдал сегодня в его руках большой спокойный колокол и в клочья раздирал голубую
даль своим призывным страстным кличем — и так весело сделалось ему, что он не выдержал и засмеялся
одиноким сухим смешком, странно прозвучавшим среди ночи и поля.
Богатый и
одинокий купец Лаврентий Петрович Кошеверов приехал в Москву лечиться, и, так как болезнь у него была интересная, его приняли в университетскую клинику. Свой чемодан с вещами и шубу он оставил внизу, в швейцарской, а вверху, где находилась палата, с него сняли черную суконную пару и белье и
дали в обмен казенный серый халат, чистое белье, с черной меткой «Палата № 8», и туфли. Рубашка оказалась для Лаврентия Петровича мала, и нянька пошла искать новую.
Но хмель со сном прошел, а блажь из головы Макара Тихоныча не вылезла, шальная мысль, засев в голову пьяного самодура, ровно клином забита была… «А дай-ка распотешу всех, — думал, проснувшись и потягиваясь на
одинокой постели, Макар Тихоныч, — сам-ка женюсь в самом деле на Марье.
Бейгуш жадно впивал теперь жизнь, полную любви, наслаждения и тихих семейных радостей. Ему так сильно хотелось взять от этой жизни все, что только можно взять, все, что только может она
дать ему, хотелось до последней капли осушить эту чашу, чтобы потом разбить ее вдребезги, но зато чтобы впоследствии, при иной, грядущей, темной и
одинокой жизни, было чем помянуть эти немногие, но хорошие, светлые минуты!
Старший офицер, похожий на «Черномора», —
одинокий холостяк, которого никто не провожал, так как родные его жили где-то далеко, в провинции, на юге, — предложил адмиралу и
дамам занять диван; но адмирал просил не беспокоиться и тотчас же перезнакомился со всеми офицерами, пожимая всем руки.
— А как же ты, Махметушка, Махрушева-то, астраханского купца Ивана Филиппыча, у царя за семьсот с чем-то целковых выкупил?.. — сказал Марко Данилыч, вспоминая слова Хлябина. — А Махрушев-от ведь был не один, с женой да с двумя ребятками. За что ж ты с меня за
одинокого старика непомерную цену взять хочешь? Побойся Бога, Махмет Бактемирыч, ведь и тебе тоже помирать придется, и тебе Богу ответ надо будет
давать. За что ж ты меня хочешь обидеть?
Стану кланяться матушке Манефе, призрела бы меня,
одинокую, поклонюсь до земли и матери Филагрии, не оставила бы меня Христа ради,
дала бы кров и пищу.
— Ты слышишь, как он играет, Вальтер, и что он играет! Ах, Дуня, эту бесподобную симфонию он сочинил сам… для меня… То, что он играет сейчас, называется «Встреча»… В ней юноша встречает девушку и
дает ей слово вечно любить ее… Да, Дуня, глупенькая, маленькая птичка… Талантливый, знаменитый, прекрасный Вальтер любит меня! Меня,
одинокую, никому не нужную, холодную, черствую, нелюбимую даже собственной матерью.
— И это у них теперь часто будет повторяться, — заключил Пенькновский, и заключил не опрометчиво, потому что один раз вскоре после того, идучи вместе с Христей, мы заметили впереди себя
одинокую фигуру, в которой Христя не замедлила узнать Сержа и, сжав мою руку,
дала знак идти тише.
За перилами террасы налево — гуща зелени: старых кленов и дубов, потемневших от годов берез; посредине и вправо, вплоть до
одинокого старого дуба, — широкая просека с четкими золотыми
далями.
Чтобы не оставаться
одинокою при таком открытии, одна генеральша сообщила свой секрет другой, и
дамы узнали, что Мифим есть самый удивительный «венчальный батюшка». Такой человек должен иметь дар помогать. А брачных надобностей так много.
В корпусе Аракчеев заслужил репутацию отличного кадета. Умный и способный по природе, он смотрел на Мелиссино как на избавителя и изо всех сил бился угодить ему. Мальчик без родных и знакомых в Петербурге, без покровителей и без денег испытывал безотрадную долю
одинокого новичка. Учиться и беспрекословно исполнять волю начальников было ему утешением, и это же
дало средство выйти из кадетского мира в люди.
И денщику тошно. Известно, барину туго — слуга в затылке скребет. Принесешь — криво, унесешь — косо. Хоть на карачках ходи. Да и Кушка-пес одолевать стал. Небельные ножки с
одинокой скуки грызть начал, гад курносый. Денщику взбучка, а пес в углу зубы скалит, смеется — на него и моль не сядет, собачка привилегированная. Ладно, думает Митрий. Попадется быстрая вошка на гребешок.
Дай срок.
Спокойно и уверенно гляжу я в мое будущее, и хотя ничего другого, кроме
одинокой могилы и последнего странствия в безвестную
даль, оно мне не сулит, я столь же мужественно готов встретить смерть, как прожил жизнь, черпая силу в одиночестве моем, в сознании невиновности и правоты моей.
Но о. Василий только посмотрел на него с суровым любопытством и
дал отпущение грехов. У выхода Мосягин обернулся: на том же месте расплывчато темнела
одинокая фигура попа; слабый свет восковой свечки не мог охватить ее всю, она казалась огромной и черной, как будто не имела она определенных границ и очертаний и была только частицею мрака, наполнявшего церковь.
Колоссальный материальный и умственный прогресс, которого они являются творцами,
дает им право с открытым презрением смотреть на низших, а тех
одиноких, верхних, зачислять в свои ряды и называть братьями по духу и крови.